Для многих актёров культовая роль со временем превращается в чемодан без ручки: бросить жалко, нести тяжело. В случае с Рупертом Гринтом всё иначе. Человек, который вырос на экране как Рон Уизли, прекрасно понимает, что навсегда останется для миллионов зрителей именно руфовым гриффиндорцем с растрёпанными волосами и нервным смешком. И он почти спокойно улыбается: из тени Рона ему, скорее всего, не выйти — и не факт, что он вообще хочет.
Гринт честно признаётся, что ощущает огромную гордость за все восемь фильмов о «Гарри Поттере». Для целого поколения эти картины стали не просто фэнтези о мальчике-волшебнике, а эмоциональным фоном детства и подросткового периода. Сегодня актёр переживает эту историю ещё раз, но уже с другой стороны: он включает фильмы своим детям и смотрит, как они влюбляются в тот же мир, который когда-то перевернул его собственную жизнь. Это странное, но очень тёплое ощущение — наблюдать за магией, в которой ты сам был одним из ключевых ингредиентов.
Тень Рона тянется за ним повсюду. На улицах фанаты рефлекторно видят не Руперта, а «того самого рыжего друга Гарри». Кто-то выкрикивает фразы из фильмов, кто-то по-школьному орёт: «Ещё один Уизли!» — и ему приходится жить с тем, что первая ассоциация с его лицом уже давно закреплена. Но Гринт смотрит на это прагматично. Быть навсегда связанным с персонажем, который помог миллионам людей пережить сложные школьные годы, — не самое плохое клеймо. Тем более когда за этим стоит не только любовь фанатов, но и вполне осязаемая финансовая подушка, которую обеспечила франшиза. На фоне множества детей-актёров, чья карьера закончилась травмами и разочарованием, его ситуация выглядит куда более счастливой.
Разговор о Гринте неизбежно упирается в тему типажей. Голливуд знает десятки примеров, когда одна роль намертво прилипает к актёру. Как только кто-то видит Элайджу Вуда — в голове сразу всплывает Фродо; Марк Хэмилл до конца жизни останется Люком, сколько бы раз он ни появлялся в других проектах. Некоторые бунтуют против этого ярлыка, пытаются «сбросить» персонажа как кожу, публично дистанцируются от образа, который их прославил. Гринт, напротив, выбрал тихую, почти британски ироничную тактику: он не отрекается от Рона, но и не пытается любой ценой доказывать миру, что давно вышел из Хогвартса.
Если заглянуть в его фильмографию, она действительно выглядит скромнее, чем можно было бы ожидать от звезды столь гигантской франшизы. Несколько сериалов, театральные работы, редкие кино-проекты — ничего, что бы конкурировало по масштабу с «Поттером». Это подталкивает часть публики к жестким суждениям: мол, большой карьеры всё равно бы не вышло, так что быть навсегда Роном — не самый плохой исход. Но за подобной логикой легко забыть, что не каждый артист мечтает всю жизнь гоняться за блокбастерами. Гринт выглядит скорее человеком, который осознанно сбросил скорость, чем «ленивым актёром», ждущим, пока ему снова подкинут чудо-роль.
И всё же мир «Гарри Поттера» не стоит на месте. HBO уже запустил в производство новый сериал по книгам Роулинг: это будет полноценный перезапуск истории, где каждый сезон посвятят одной книге. На главные роли вновь пригласили совсем юных актёров — примерно того же возраста, что были Гринт, Дэниел Рэдклифф и Эмма Уотсон в самом начале пути. Вместо ревности Гринт демонстрирует редкую щедрость: он написал письмо 11-летнему Аластэру Стаути, который теперь станет новым Роном, и символично «передал эстафету».
В этом письме, как рассказывает сам актёр, не было громких наставлений — лишь искреннее пожелание удачи и удовольствия от процесса. Он слишком хорошо помнит, как страшно и одновременно восторженно быть ребёнком, внезапно оказавшимся в центре огромного киномира. Теперь он надеется, что новый исполнитель сможет испытать ту же радость, а не только давление ожиданий. Фанаты и часть команды старых фильмов относятся к перезапуску настороженно: режиссёр первых картин Крис Коламбус публично сомневался, стоит ли повторять историю почти кадр в кадр. Сам Гринт видит в этом шанс: новый «Гарри Поттер» всё равно станет отдельным культурным явлением, а не просто копией.
Отдельной линией идёт чувствительная тема вокруг самой франшизы — громкие споры в адрес Джоан Роулинг и позиция актёров. Когда журналисты пытаются втянуть Гринта в свежий конфликт между писательницей и Эммой Уотсон, он аккуратно уходит от ответа. В эпоху, когда любая фраза моментально разлетается по соцсетям и превращается в оружие в чужой дискуссии, он выбирает молчание как способ не подбрасывать дров в чужой костёр. Это не делает его бесхребетным — скорее показывает человека, который устал быть частью постоянной войны интерпретаций.
Тем временем его коллеги по Хогвартсу по-разному обращаются к наследию своих героев. Том Фелтон, к примеру, с успехом вернулся к образу Драко Малфоя на театральной сцене и получил за это волну ностальгической любви. На вопрос, не хотел бы и сам Гринт вновь примерить костюм Рона, он отвечает классическим «никогда не говори никогда». Для кого-то это дежурная фраза, но в его устах она звучит честно: видно, что дверь в Хогвартс для него не захлопнута наглухо, просто сейчас он предпочитает жить в другой комнате этого воображаемого дома.
Сегодня Руперт Гринт скорее семейный человек, который показывает детям фильмы о мальчике-волшебнике и иногда выходит в новые проекты без оглядки на рейтинг кассы. Он не бежит от славы Рона, но и не пытается её реанимировать любой ценой. Тень Уизли прочно приросла к его имени, зрители будут всегда вспоминать рыжего лучшего друга, а не конкретные театральные премьеры или сериалы. Но, похоже, Гринт научился жить в этой тени как в мягком, знакомом полумраке: она не закрывает ему путь вперёд, а просто напоминает о времени, когда магия кино изменила его жизнь навсегда.