Blancpain Grande Double Sonnerie: когда гранд-компликация начинает петь двумя голосами
Иногда в мире часов появляется не просто новый референс, а вещь, которая выглядит как демонстрация силы бренда. Blancpain Grande Double Sonnerie как раз из этой категории. Это не про разумный выбор и не про очередной лимитированный выпуск. Это чистый манифест: мануфактура берёт одну из самых сложных часовых компликаций – гранд соннери – и делает её ещё безумнее, добавляя вторую мелодию, вечный календарь, парящий турбийон и минутный репетир в одном корпусе из золота. Цена около 1,7 млн швейцарских франков и выпуск всего двух экземпляров в год только подчёркивают: перед нами не аксессуар, а механическая симфония, рассчитанная на единицы коллекционеров.
Для Blancpain это не первая экскурсия на территорию сверхсложных часов. В 1991 году свет увидела модель Blancpain 1735 – на тот момент самые сложные серийные автоматические часы в мире. В одном калибре жили вечный календарь с фазами Луны, турбийон, сплит-хronograph и минутный репетир, причём всё это было собрано в очень тонком корпусе. В классическом понимании гранд-компликация – это когда в одних часах сочетаются минимум три больших блока: индикация времени, календарь и звуковые функции. Blancpain 1735 не просто соответствовали этому определению, а фактически удваивали его: шесть серьёзных усложнений в одной конструкции. Но даже тогда у мануфактуры оставалась одна непройденная вершина – собственные часы с гранд соннери.
Гранд соннери – компликация особого порядка. Если минутный репетир проигрывает время по требованию владельца, то гранд соннери делает это сам, автоматически, каждый час и каждую четверть часа. В классическом формате в начале полного часа часы отбивают количество часов сначала одним тоном, затем, на каждой четверти, повторяют часы и добавляют особый рисунок ударов для четверти. Petite sonnerie (петит соннери) работает мягче: в начале часа она тоже отбивает количество часов, но на четвертях звучит только последовательность четвертей, без повторения часов. Минутный репетир, в свою очередь, при активации отрабатывает часами, четвертями и отдельными минутами, но никогда сам по себе, без участия владельца. Главное отличие гранд и петит соннери от репетира как раз в этом: они живут своей жизнью и озвучивают ход времени сами, без нажатия на пусковую кнопку.
В Blancpain Grande Double Sonnerie всё это собрано вместе: есть и гранд соннери, и петит соннери, и минутный репетир. Минутный репетир запускается нажатием на верхний левый пушер корпуса. Ползунок на той же стороне позволяет выбрать режим: гранд соннери, петит соннери или полная тишина. Фактически владелец управляет тем, насколько громко его часы будут напоминать окружающим, что на запястье у него не просто золото, а весьма дорогой музыкальный инструмент. И да, чтобы не запутаться во всех этих положениях, новому владельцу вполне мог бы пригодиться трёхдневный экспресс-курс по эксплуатации.
В самой простой версии гранд соннери достаточно двух тонов – одного для часов и другого для четвертей. Но в верхнем эшелоне haute horlogerie часовщики идут дальше и превращают последовательность ударов в мелодию. Самый известный пример – мелодия Westminster Quarters, которую миллионы людей знают по бою часов Биг-Бена в Вестминстере и тысячам башенных часов по всему миру. Blancpain использует именно эту мелодию как первую из двух. Но генеральный директор марки Марк А. Хайек захотел, чтобы часы не просто демонстрировали сложность, а дарили настоящую эмоцию – чтобы владелец каждый раз невольно улыбался, когда часы начинают звучать.
Отсюда родилась идея второй, альтернативной мелодии. Для её создания Хайек привлёк друга – Эрика Сингера, известного коллекционера и барабанщика группы KISS. Техническое задание было крайне жёстким: использовать тот же набор четырёх нот и тот же темп, что и у Вестминстерских кварталов, чтобы не менять физические параметры гонгов. Но внутри этих рамок последовательность ударов можно было переосмыслить. После череды проб и ошибок родился мотив, который в Blancpain теперь называют просто мелодией Blancpain. По характеру она чуть более лёгкая и современная: Westminster звучит торжественно и церемониально, а новая мелодия добавляет нотку игривости – без дешевизны, но с лёгким ощущением, что часы не воспринимают сами себя слишком серьёзно.
Создать вторую мелодию – только половина задачи. Гораздо сложнее встроить её в общую архитектуру калибра, который уже перегружен усложнениями. Многие марки решают такой ребус модульным способом: базовый механизм, сверху – модуль вечного календаря, ещё выше – модуль репетира или соннери. Это проще для конструирования, но ведёт к росту толщины и зачастую перекрывает большую часть механики с лицевой стороны. Хайек настоял, что Grande Double Sonnerie должна быть часами на каждый день – насколько вообще возможно говорить это о 47-миллиметровом золотом монстре – и при этом оставаться максимально открытой визуально.
Решение – интегрированный вечный календарь с ретроградной датой, встроенный в общую архитектуру, а не надетый сверху модулем. На циферблате календарные индикации смещены вправо: день недели, месяц, год и индикатор високосного года. По левой части главы проходит шкала ретроградной даты: стрелка плавно продвигается от 1 до 31, а в конце месяца молниеносно возвращается в исходную точку. Механизм учитывает длину месяцев и високосные годы, то есть не требует коррекции десятилетиями при правильной установке. Фирменная фишка Blancpain – корректоры под ушками: спрятанные кнопки позволяют настраивать все показания прямо пальцем, без специальных шилец и без дополнительных отверстий в золоте корпуса.
При таком количестве открытых деталей возникает вечный вопрос: а как вообще прочитать время? Здесь Blancpain поступает очень здраво: скелетонизированная архитектура калибра оставляет максимум обзора на открытые мосты и рычаги, но стрелки получают чёткую форму и контрастный цвет. Они намеренно «выбиваются» из механического фона и легко читаются на фоне целого леса шестерён. Не раз приходилось видеть супер-сложные часы, где поиск стрелок превращается в квест; в случае Grande Double Sonnerie этот сценарий удалось избежать – и многие энтузиасты уже успели отметить, насколько удачно решена эта, казалось бы, приземлённая задача.
Чтобы часы по-настоящему пели, мало задать последовательность ударов. Важны тембр, громкость и чистота каждой ноты. Для Grande Double Sonnerie инженеры Blancpain протестировали одиннадцать материалов для гонгов: бронзу, медь, сталь, разные экспериментальные сплавы и даже металлическое стекло. В итоге победило золото – не только как статусный материал, но и как идеальный проводник тёплого, насыщенного звука. Логичным продолжением стало решение делать из золота и корпус, и платину, и мосты калибра, чтобы вибрации шли по единой среде, не теряя энергии на стыках.
Дальше начинается ювелирная настройка. Длина, толщина и профиль каждого гонга тщательно подбираются, а точка удара молоточка выискивается экспериментально: по нескольку раз мастера меняют геометрию, слушают результат, измеряют частоты и снова дорабатывают. Финальная подстройка выполняется с помощью лазера: сгоняется буквально несколько сотых миллиметра материала, чтобы нота попала точно в нужную частоту. Чтобы звук не «умирал» внутри корпуса, под стеклом установлена запатентованная золотая мембрана – она работает как миниатюрный динамик, усиливая колебания и выводя чистый, звенящий тон наружу.
Но даже идеальный тембр ничего не стоит без правильного темпа. Если мелодия звучит слишком быстро или слишком медленно, ухо сразу чувствует дискомфорт. В Grande Double Sonnerie четверти задаются специальными зубчатыми колёсами с очень тонкими зубьями. По мере вращения они поднимают и отпускают рычаги молоточков в строго заданной последовательности. Любое отклонение в размере зуба – и ритм начинает «плыть». Поэтому каждый такой элемент проходит мучительный цикл примерок: установили, послушали, сняли, сняли слой в несколько микрон, снова поставили, снова проверили. Всё это крайне далеко от массового производства и очень похоже на настройку музыкального инструмента вручную.
За тем, чтобы сила удара оставалась стабильной, отвечает запатентованный магнитный регулятор. По сути, это аналог постоянной силы, выделенной исключительно для соннери: он сглаживает подачу энергии с заводного барабана, чтобы каждый удар молоточка приходился с одинаковой мощностью. Для часов, которые потенциально могут проигрывать длинные последовательности каждый час и каждую четверть, такая система – вопрос не роскоши, а выживания механизма.
Две мелодии – это два разных «маршрута» для молоточков по одним и тем же гонгам. Внутри калибра каждая мелодия собрана в виде отдельной механической дорожки: собственные кулачки, зубчатые элементы и рычаги, которые задают порядок ударов. Эти два блока расположены в одной плоскости и затем аккуратно «сложены» друг над другом. Переключение происходит через колонное колесо, связанное с нижним левым пушером корпуса. Одно нажатие – активен Westminster, второе – подключается мелодия Blancpain. В маленьком окошке внизу циферблата появляется литерa «W» или «B», подсказывая, какой именно трек сейчас готов к исполнению. Встроенная муфта блокирует переключение, пока часы звучат, так что случайно «перескочить трек посередине песни» не получится.
Парящий турбийон замыкает картину гранд-компликации. Blancpain ещё в конце 1980-х стала одной из первых, кто внедрил такой формат турбийона в наручные часы. Отличие от классического варианта в отсутствии верхнего моста: клетка закреплена только снизу и визуально как будто висит в воздухе. В Grande Double Sonnerie это особенно эффектно: баланс осциллирует буквально над архитектурой соннери, словно сердце, которое задаёт ритм целой механической оркестровой яме. Частота повышена до 4 Гц – это добавляет устойчивости хода, а кремниевая спираль баланса обеспечивает стойкость к магнитным полям. Отделка калибра ожидаемо музейного уровня: широчайшие фаски с полировкой, женевские волны, плотный перлаж и глубокая чёрная полировка стальных деталей.
За всем этим стоит калибр 15GSQ с ручным заводом и двумя барабанами. Один отвечает в первую очередь за ход часов и даёт до 96 часов запаса хода. Другой питает гранд и петит соннери: в зависимости от режима и частоты срабатываний на полном заводе система готова проработать порядка 12–14 часов интенсивного звона. Корпус, выполненный полностью из золота, не стремится быть скромным. Диаметр – 47 мм, расстояние по ушкам – около 54,6 мм, толщина – примерно 14,5 мм. На запястье около 17 см такие часы выглядят крупно, но, что удивительно, не монструозно: толщина для такой начинки даже скромная. По ощущениям на руке это всё равно маленький золотой колокол, и вопрос «смогу ли я носить это каждый день» быстрее упрётся не в эргономику, а в состояние банковского счета.
Сравнения с конкурентами неизбежны. В памяти сразу всплывает Chopard L.U.C Grand Strike – ещё один свежий пример экстремальной звуковой компликации, где используется собственная технология гонгов из сапфирового стекла. В лагерях коллекционеров уже вовсю идёт тихая дискуссия: кому-то ближе архитектура и звук Chopard, кому-то – романтика двойной мелодии Blancpain. Если смотреть только в плоскости «CHF за шестерёнку», можно спорить, что Chopard выглядит привлекательнее по соотношению цены и видимого объёма работы. Но Grande Double Sonnerie, кажется, даже не пытается играть в рациональность: это часы не про керамические гонги, а про эмоцию от звучания двух разных песен в одном корпусе, про скрытую подпись мастера на обратной стороне платинки и про чуть ироничный флер «да, я знаю, что это безумие».
На другом полюсе стоят максимально утилитарные вещи вроде Omega X-33 – кварцевого «спейс-компаньона» с громким цифровым будильником. В теории никто не мешает запрограммировать его так, чтобы он пищал каждый час и четверть, имитируя гранд соннери. Но именно сравнение с подобными гаджетами подчёркивает, зачем вообще нужны такие механические чудовища. Они не про удобство и не про точность – с этим смартфон справится лучше. Они про принцип: сделать невозможно сложную вещь полностью механически, без электроники, просто потому что можно. Это чистый протест против идеи, что всё в мире обязано быть рациональным.
Производственная сторона только добавляет драматизма. Blancpain заявляет, что над Grande Double Sonnerie работают ровно два мастера, каждый из которых собирает часы от первого винтика до финального теста. На один экземпляр уходит около года работы. На обратной стороне циферблатной платинки, на внутренней стороне таблички с логотипом Blancpain, выгравировано имя этого мастера – подпись, которую в обычной жизни никто не увидит. Её прочитает только тот, кто когда-нибудь разберёт часы для серьёзного обслуживания. Это маленький тайный договор между автором и будущими хранителями.
В итоге Grande Double Sonnerie – часы, которые существуют на стыке инженерии, музыки и чистого тщеславия. Они вызывают одновременно восхищение и лёгкое чувство абсурда: мало того, что вы носите на руке 47-миллиметровый золотой «колокол» стоимостью суперкара, так он ещё и поёт вам две разные мелодии каждые 15 минут, если вы не перевели его в тихий режим. Но именно за такие проекты любители часов продолжают следить за индустрией: они показывают, что механика по-прежнему способна удивлять, а гранд-компликация XXI века может быть не только музейным экспонатом, но и живым, звучащим объектом, который делает своего владельца немного счастливее всякий раз, когда пробивает очередной час.