В 2022 году Warner Bros. Discovery пошла на шаг, который до сих пор выглядит почти абсурдным даже по меркам блокбастерной эпохи. Студия практически закончила супергеройский фильм про Бэтгёрл с Лесли Грейс в главной роли, Бренданом Фрейзером в образе злодея Файрфлая и возвращением Майкла Китона в костюме Бэтмена — а затем просто закрыла проект и превратила его в налоговый вычет. Картина не получила ни проката, ни премьеры на стриминге, только статус мифа и повод для споров о том, во что превращается Голливуд.
Для части зрителей «Batgirl» даже не успела стать ожиданием: трейлеров не было, маркетинга тоже. Но для тех, кто строил декорации, работал на площадке в Глазго и репетировал сцены, это была настоящая работа и настоящая история. И именно через их призму Брендан Фрейзер сегодня говорит не столько о судьбе одного фильма, сколько о том, как индустрия все чаще обращается с кино как с цифрой в отчете.
Файрфлай, Глазго и фильм, который превратили в фантом
Фрейзер не раз вспоминал, насколько живой и азартной была работа над «Batgirl». Несколько этажей производственных помещений, превращенный в Готэм центр Глазго, мастерские, забитые реквизитом и концепт-артами. Он шутил, что тайком пробирался в отдел арт-департамента, просто чтобы «пофанатеть» от всего этого. Обычно подобные истории актеры рассказывают в промо-турах перед премьерой, а не задним числом о фильме, который никто не увидит.
Особо Фрейзер подчеркивает человеческое измерение. Для него трагедия не только в том, что пропала потенциально яркая роль отрицательного героя. Он говорит о поколении девочек, которые могли бы получить еще одну героиню в маске и плаще, не похожую на богатого миллиардера в чёрном костюме, а ближе к ним по возрасту и жизненным реалиям. Этот шанс на узнавание — «она похожа на меня» — студия вычеркнула на стадии Excel-таблицы.
При этом Фрейзер смотрит глубже, чем просто в сторону репрезентации. Его формулировка о том, что продукт, вернее уже «контент», выгоднее «сжечь ради страховки», чем рискнуть выпустить в прокат, звучит как горькая шутка, но по сути описывает новую экономику голливудских студий. Когда математика пишет сценарий вместо сценаристов, целый фильм может оказаться ценнее в виде убытка на бумаге, а не как произведение, которое зрители хотя бы смогут полюбить или возненавидеть.
Официальная версия против зрительского скепсиса
Формально Warner Bros. объяснила отмену «Batgirl» жесткими мерами оптимизации после слияния и смены руководства: мол, компания защищает финансовое здоровье и стратегию развития DC. Позже сопредседатель DC Studios Питер Сафран заявил, что картина была «нерелизабельной» и нанесла бы вред бренду. Таким образом решение пытались представить как творческую необходимость, а не как расчёт ради налоговой выгоды.
Фанаты же разделились. Одна часть уверена: до эпохи Джеймса Ганна вселенная DC и так трещала по швам, и «Batgirl» выглядела очередным спорным спин-оффом, который в девяностые ушёл бы прямиком на полку видеопроката. Другая сторона считает, что если студия предпочитает потерять десятки миллионов, а не показать ещё один супергеройский фильм в мире, жаждущем контента, то качество должно было быть просто катастрофическим.
Но есть и третья позиция, самая принципиальная: каким бы ни был фильм — прекрасным, посредственным или провальным, — это должен был решить зритель. История кино знает десятки примеров, когда проекты проваливались на тестовых показах и даже в прокате, а потом превращались в культовую классику. «Побег из Шоушенка», «Бойцовский клуб», «Офисное пространство», даже дурашливый «Образцовый самец» сначала столкнулись с равнодушием или провалом, а затем обрели жизнь на видео и в стриминге. Убивая фильм до первой встречи с аудиторией, студия убивает и шанс на такую вторую жизнь.
Когда кино превращается в строку в отчёте
История «Batgirl» не уникальна. Вскоре после этого Warner Bros. так же поставила на паузу и «Coyote vs. Acme», ещё один почти готовый фильм, который внезапно стал для корпорации не художественным продуктом, а инструментом перерасчёта. Разница в том, что вокруг «койота» разгорелся скандал, после которого студия разрешила искать нового дистрибьютора. У «Batgirl» такого шанса пока нет — она остаётся запертой в цифровом сейфе.
Оба случая показывают, как изменилась логика больших студий в эпоху стриминга. Обладая собственными платформами и гигантскими библиотеками, они могут рассматривать фильмы не как разовые события, а как фишки в головоломке: этим проектом мы закрываем квартал, этот списываем в убыток, этот прячем, чтобы не мешал перезапуску бренда. Риск, смелость и ставка на уникальное видение всё чаще уступают место налоговому планированию и унифицированным франшизам.
Для одних зрителей это естественный итог многолетней «конвейерной» гонки за супергеройскими вселенными. Студии сами довели всё до точки, где каждая новая экранизация комиксов похожа на предыдущую, а значит, и расставаться с ними им проще. Для других это тревожный сигнал: в первую очередь под нож идут как раз среднебюджетные, более камерные и необычные проекты, которым и так тяжело пробиться сквозь маркетинговый шум.
Усталость от кинокомиксов против простого любопытства
На фоне общей усталости от супергеройки отдельной линией звучит скепсис: действительно ли кому-то нужна была ещё одна история о стройной миниатюрной девушке, раскидывающей здоровенных бандитов, будто они из картона? Для части аудитории «Batgirl» выглядела типичным продуктом старой DC-эры: спорный кастинг, неясный тон, непонятное место в и без того запутанной киновселенной. В такой оптике её отмена кажется не трагедией, а логичной зачисткой наследия.
И всё же парадокс в том, что чем настойчивее студия хоронила фильм, тем сильнее вырастало любопытство. Даже те, кто откровенно не ждал премьеру, сейчас говорят: раз вы так отчаянно пытаетесь спрятать «Batgirl», теперь уж тем более хочется увидеть, что там получилось. Неужели картина действительно была хуже некоторых супергеройских провалов, которые всё-таки выходили в широкий прокат и получали полноценную рекламную кампанию?
Спокойствие Майкла Китона и человеческая сторона истории
Отдельный штрих — позиция Майкла Китона. Для зрителей, выросших на его «Бэтмене» Тима Бёртона, возвращение актёра в «Флэше» и «Batgirl» выглядело как событие: редкий шанс снова увидеть того самого Темного рыцаря. Но сам Китон отнёсся к отмене спокойно. Он честно признался, что не переживает, хотя ему искренне жаль режиссёров и команду, которые вложили в этот фильм годы жизни.
В его реакции есть голливудский опыт: для звезды с многолетней карьерой один похороненный проект — лишь эпизод. А вот для молодых актёров, ремесленников, локальных рабочих на площадке это иногда единственный шанс заявить о себе. Жители Глазго до сих пор вспоминают, как знакомые улицы на несколько недель превратились в Готэм, как автобусы объезжали перекрытые кварталы, а дети залипали, глядя на съёмки и дублёров в костюмах. Магия кино там уже случилась — просто ей не дали дойти до финальных титров.
Что на самом деле говорит миру исчезновение Batgirl
В этом смысле слова Фрейзера о «язве» на культуре звучат не пафосом, а диагнозом. Если нормой станет практика, при которой готовые фильмы выгоднее уничтожать, чем выпускать, доверие между студиями, авторами и публикой неизбежно просядет. Режиссёры начнут осторожнее относиться к крупным контрактам, зрители — с ещё большим цинизмом смотреть на громкие анонсы, понимая, что любой проект в любой момент может превратиться в абстрактную строку в отчёте.
История «Batgirl» собирает в себе сразу несколько современных страхов: усталость от кинокомиксов, хрупкость репрезентации, когда судьба персонажей зависит от решения совета директоров, и постепенное вытеснение слова «фильм» словом «контент». Остаётся открытым вопрос: видят ли крупные студии себя хранителями историй или только распорядителями интеллектуальной собственности, которую можно перекладывать с ячейки на ячейку?
Мы, возможно, так и не узнаем, была ли «Batgirl» скрытым бриллиантом, потенциальным культовым хитом или просто ещё одной проходной премьерой в переполненном жанре. Но факт остаётся: готовый фильм отправили в небытие не потому, что зрители его отвергли, а потому что до зрителя его не допустили. И в индустрии, построенной на совместном переживании истории в темном зале, именно это решение может оказаться самым тревожным сюжетом.