«Очень странные дела» всегда умели выворачивать собственный лор наизнанку, но пятый сезон, Volume 1, делает это особенно дерзко. Свежие серии на Netflix не просто подводят итоги прошлых событий — они радикально переписывают правила Проклятого мира и, наконец, превращают Уилла Байерса из вечной жертвы в игрока первого плана.
Внимание: дальше идут плотные спойлеры к «Очень странным делам», пятый сезон, Volume 1.
Уилл Байерс больше не мальчик, с которым всё случается
Четыре сезона подряд Уилл был тем самым ребёнком, вокруг которого крутится кошмар, но сам он почти не контролирует происходящее. Его похищают, им овладевают, его состояние читают как тревожный барометр — а монстров по-прежнему сбивают на велосипедах и телекинезом другие. Volume 1 наконец ломает этот шаблон.
В четвёртом эпизоде всё рушится сразу: вторжение из Проклятого мира грозит стоить жизни половине знакомых героев, надежда тает буквально по сценам. И именно в этот момент в Уилле прорывается то, что долгое время казалось всего лишь странной чувствительностью. Его взгляд пустеет, глаза затягивает белой пеленой, из носа стекает кровь, руки поднимаются — и несколько Демогоргонов, готовых разорвать отряд, внезапно замирают и разворачиваются против своих.
Это не просто эффектный кадр для трейлера. Сериал довольно аккуратно подготавливает эту точку. В первых сериях мы видим, как Уилла мучают не просто кошмары, а почти живые трансляции из Проклятого мира. Связь с коллективным разумом, который создал Векна, перестаёт восприниматься как метафора и всё больше напоминает интерфейс. В одной напряжённой сцене он как будто заставляет Демогоргона замедлиться перед тем, как тот набросится на его мать, Джойс. И только к финалу Volume 1 становится понятно: это были первые попытки управлять тем, во что он был насильно вшит ещё в самом начале истории.
Почему Уилл — это не «вторая Одиннадцать»
Фирменные nosebleed-моменты Одиннадцать давно стали визитной карточкой сериала, поэтому соблазн назвать Уилла ещё одним нумерованным ребёнком огромен. Фанаты уже шутят, что пора звать его «Двенадцатым». Но сам сериал и его создатели аккуратно разводят эти две линии в разные стороны.
Ноа Шнапп в интервью рассказывал, что специально обсуждал с братьями Даффер пластику Уилла в моменты использования силы. Он не хотел копировать узнаваемую стойку Одиннадцать: напряжённые плечи, сжатый взгляд, жёсткий жест руки. Движения Уилла кажутся более сырыми и инстинктивными, как будто он не генерирует мощь изнутри, а цепляется за уже существующую волну и пытается её оседлать. Это важная деталь, которая напрямую связана с природой его способности.
Дафферы подчёркивают: Уилл не включает силу по щелчку, как Одиннадцать. Его способность завязана на близости к коллективному разуму Проклятого мира. Он буквально «входит» в сеть, построенную Векной, и оттуда может управлять любыми существами и структурами, которые в неё интегрированы. Демогоргоны, лианы, частицы, из которых собираются монстры, — всё, что является частью этого улья, поддаётся его контролю.
Зато обычные вещи остаются за пределами доступа. Уилл не может распахнуть дверь или шевельнуть стул, если это не элемент «экосистемы» Проклятого мира. В отличие от Одиннадцать, которая может согнуть металл силой мысли, Уилл зависим от чужой инфраструктуры: его сила — это root-доступ к сети Векны, но не универсальный телекинез.
Как похищение превратило Уилла в тайного администратора улья
Volume 1 возвращается к той самой ночи, с которой начались «Очень странные дела». В одном из флэшбеков нас отправляют на десять лет назад, когда Уилла впервые затянуло в Проклятый мир. Но теперь сцена показана полнее: как его стягивают лианы, как его взгляд переходит от ужасной паники к оцепенелому трансу — и как в этот момент коллективный разум буквально врезается в его сознание.
Именно в этой точке и рождается его сила. Уилл — не ребёнок лаборатории, как Одиннадцать, его никто не готовил к экспериментам. Но Векна превращает его в принудительный модем, через который можно подсматривать, влиять и оставаться «на линии» с нашим миром. Все последующие годы фанаты считали его холод и предчувствия просто пост-травматическими эхами. Пятый сезон предлагает другую трактовку: это были первые, неконтролируемые толчки способности, которую Уилл не понимал и, возможно, до конца не хотел признавать.
Эта сила с самого начала двойственна. С одной стороны, именно она позволяет ему в решающий момент вырвать инициативу у монстров и спасти друзей. С другой — тот же канал теоретически даёт Векне возможность пробраться обратно в его голову. Volume 1 лишь намекает на эту опасность, но уже понятно, что дальше авторы будут играть на классическом конфликте: станет ли Уилл главным оружием против Проклятого мира или же идеальным порталом для его окончательного вторжения.
Ноа Шнапп и Милли Бобби Браун о том, как герои «апаются» вместе с сериалом
По словам Шнаппа, для него это почти долгожданная компенсация всех лет, когда его герой был «тем самым мальчиком из постера, но не из кульминации». Теперь Уилл не просто страдает, он действует — и это меняет динамику всех его сцен. Актёр подчёркивает, что во второй части сезона зрителям обещают более чёткие правила: что Уилл может, на каком расстоянии, какова цена перегрузки сети и есть ли у него вообще шанс когда-нибудь разорвать эту связь.
Милли Бобби Браун, в свою очередь, получает редкую для супергероя возможность — играть персонажа, который осознаёт: он больше не единственный «особенный» в комнате. Одиннадцать привыкла быть последним аргументом — тем, кто закрывает порталы и ломает монстров пополам. Теперь она сталкивается с человеком, чьи силы устроены по другим принципам и в чём-то даже способны её обойти. Судя по её словам, это не ревность, а интерес: как будет вести себя повзрослевшая Одиннадцать рядом с тем, кто напоминает ей одновременно о собственном даре и о собственной уязвимости.
Кали/Восьмая возвращается из забытой сюжетной ветки
Ещё один громкий ход Volume 1 — возвращение Кали, известной как Восьмая. Впервые мы увидели её во втором сезоне, в спорном эпизоде про банду изгнанников в Чикаго. Тогда многие решили, что сериал попробовал спин-офф и быстро от него отказался. Поэтому внезапное появление Кали сейчас выглядит как осознанная попытка зашить разорванную нить обратно в основную ткань истории.
По сюжету оказывается, что её захватила армия и удерживала в базе прямо внутри Проклятого мира. Для Одиннадцать Кали — почти сестра: ещё один ребёнок, прошедший через ад Хокинсской лаборатории, но с другим набором способностей. Она не гнёт металл и не разбрасывает монстров — её сила в иллюзиях и манипуляции восприятием. И то, в каком состоянии мы видим её сейчас, намекает: человек, которого десятилетие держали в плену и использовали как инструмент, вряд ли будет настроен мягко.
Милли Бобби Браун отмечает, что ей самой не хватало завершения этой линии, и возвращение Кали кажется ей не фан-сервисом, а необходимым закрытием старого долга. Volume 2, судя по всему, превратит Восьмую не в камео, а в полноценную фигуру на доске, чьи личные счёты могут как помочь Одиннадцать, так и подорвать хрупкий баланс.
Трёхактный финал: от Дня благодарения до Нового года
Структура выхода пятого сезона выглядит как кинотрилогия, растянутая по праздникам. Первые четыре эпизода уже вышли к Дню благодарения, ещё три запланированы на Рождество, а финал — по сути полнометражный фильм — одновременно появится на Netflix и в сотнях кинотеатров под Новый год. «Очень странные дела» окончательно играют в лиге блокбастеров, даже не покидая стриминг.
Внутри истории фигуры тоже расставлены по-новому. Одиннадцать остаётся «ядерной боеголовкой» — чистой силой, которая может буквально прорвать ткань реальности. Уилл получает доступ к тонкой настройке улья, управляя самими основами Проклятого мира. Кали приносит в уравнение обман и искажение. А Векна всё так же остаётся архитектором той сети, к которой Уилл пытается подключиться и которую он же стремится разрушить.
Неудивительно, что фанатские теории множатся с каждой серией. Одни считают, что Уилл единственный, кто может окончательно обрушить улей, перегрузив связь изнутри. Другие боятся, что каждый акт использования силы делает его ещё удобнее для Векны — как идеальный носитель, через которого можно нанести последний удар по нашему миру. Лучшие версии теорий балансируют между надеждой и страхом, и Volume 1 подбрасывает им только больше аргументов с обеих сторон.
Смотрите правильно, спорьте громко
Отдельная боль создателей — бытовые настройки телевизоров. Братья Даффер в очередной раз напоминают зрителям: если вы смотрите пятый сезон с включённым сглаживанием движения и прочими «улучшайзерами», вы добровольно превращаете масштабное жанровое шоу в мыльную оперу. При том количестве сцен в Проклятом мире, сложных эффектов и крупных планов героев сериал действительно снят как кино — и его очень легко испортить одним пунктом в меню настроек.
В итоге Volume 1 ощущается не разогревом, а полноценной первой частью финала. Сценаристы наконец расплачиваются по долгам перед Уиллом, вытягивают из забвения линию Кали и при этом оставляют достаточно вопросов, чтобы фанаты спорили до самого новогоднего салюта. Когда на экране столкнутся сила Одиннадцать, сеть Векны и опасный дар Уилла, окажется, что самое страшное чудовище в этой истории — не всегда то, у кого больше зубов.