TSMC официально подала в суд на своего бывшего топ-менеджера доктора Вэй-Жэня Ло после его перехода в Intel, обвинив его в том, что он унес с собой критически важные секреты производства чипов. История, которая могла бы остаться обычной кадровой рокировкой, превратилась в показательную схватку за технологии на фоне усиливающейся «холодной войны» в полупроводниковой отрасли.
Ло много лет проработал в Taiwan Semiconductor Manufacturing Company и занимал должность старшего вице-президента. Внутри компании он был погружён в самые чувствительные направления: разработку и вывод в производство передовых техпроцессов, включая 2-нм, а также в организацию сложных производственных цепочек, которые сделали TSMC глобальным лидером контрактного чипостроения. Формально его уход подавался как выбор в пользу более академической, полунучной деятельности в США. Но очень быстро выяснилось, что финальной точкой маршрута Ло становится вовсе не университет, а Intel.
Для TSMC это прозвучало как тревожный сигнал. 25 ноября 2025 года компания подала на Ло в Суд по интеллектуальной собственности и коммерческим спорам Тайваня. В иске упоминаются сразу несколько оснований: условия трудового договора между TSMC и Ло, подписанное им соглашение о неконкуренции, а также положения местного закона о коммерческой тайне. По версии TSMC, существует высокая вероятность того, что бывший топ-менеджер может использовать, раскрывать или иным образом передавать секреты компании новой команде в Intel.
Речь идёт не об абстрактных «секретах фирмы», а о конкретном наборе знаний: параметрах 2-нм техпроцесса, нюансах литографии и травления, методиках повышения выхода годных кристаллов, подходах к продвинутой упаковке, а также практическом опыте работы с крупнейшими американскими заказчиками. Подобная экспертность почти не живёт в документах, она сидит в головах людей, которые годами решают реальные производственные проблемы. Даже не передавая ни одного файла, такой специалист может подсказать, какие архитектурные и технологические решения будут жизнеспособны, а какие обречены.
Особенно болезненным для TSMC выглядит то, что компания, по её словам, не была прямо уведомлена о переходе Ло именно в Intel. Внутри ожидали, что он переключится на научную или консультационную деятельность. На этом фоне новость о его появлении в Intel Foundry Services — как раз в тот момент, когда IFS активно позиционирует себя как конкурента в области передовой упаковки и предлагает рынку EMIB и Foveros, — воспринимается как прямой вызов. Поэтому иск TSMC — это не столько ответ на уже случившийся ущерб, сколько попытка его предупредить, вплоть до требований компенсаций за возможный «слив» ноу-хау.
Intel, в свою очередь, отрицает обвинения. Глава компании Лип-Бу Тан в комментариях, на которые ссылаются тайваньские СМИ, называет претензии и домыслы вокруг перехода Ло беспочвенными. По официальной линии Intel подчёркивает, что уважает интеллектуальную собственность всех игроков рынка, включая TSMC, и строго соблюдает регуляторные требования в разных странах. Переводя с корпоративного языка, это значит: мы готовы нанимать сильных людей откуда угодно, но утверждаем, что не импортируем вместе с ними чужие секреты.
В сетевых обсуждениях история, как часто бывает, звучит куда грубее. Одни язвительно пишут, что «американская компания снова стырит китайские технологии», в одну кучу сваливая Тайвань, континентальный Китай и США. Другие замечают, что вообще-то «воруют» друг у друга все, и когда прямое копирование или переманивание инженеров перестаёт работать, на сцену выходят санкции, тарифы, валютные войны, а в крайних случаях — и вполне реальные конфликты за нефть, ресурсы и контроль над цепочками поставок.
Именно на этой почве рождается популярная метафора: секреты TSMC и других ведущих фабрик становятся чем-то вроде «технологического плутония». Это материал не для свободного обращения, а для тщательно охраняемых хранилищ. Возможность производить чипы на уровнях 3 нм, 2 нм и ниже уже давно вышла за пределы смартфонов или ноутбуков. Речь идёт об ИИ-ускорителях, военных системах, спутниковых сетях, финансовой инфраструктуре — то есть о вещах, которые напрямую связаны с геополитическим влиянием.
На этом фоне иск TSMC становится ещё и спором о том, где проходит граница между правом специалиста на карьеру и правом корпорации защищать свои вложения. Сторонники жёстких соглашений о неконкуренции говорят: если компания вкладывает десятки миллиардов долларов в 2-нм фабрики, она не может спокойно смотреть, как люди, стоявшие у истоков этого успеха, уходят работать к прямым конкурентам. Противники отвечают: опыт, который человек получил в ходе работы, — это часть его биографии, а не собственность бывшего работодателя, и попытки «запереть» инженера на годы выглядят как ограничение свободы труда.
В конкретно этом кейсе оптика действительно двусмысленная. С одной стороны, Intel именует обвинения безосновательными, а с другой — по сообщениям медиа, Ло занимал или должен был занять роль, во многом схожую с его прежними обязанностями в TSMC. Для обывателя это выглядит так: компания публично отмахивается от опасений, но фактически использует тот же самый набор компетенций, которые бывший топ-менеджер вырастил в недрах конкурента. Неудивительно, что многие пользователи пишут в духе «ну да, конечно, неконкуренция есть, но когда надо — её просто игнорируют».
При этом за пределами громких заголовков у отрасли остаётся сугубо практический вопрос: изменит ли этот иск реальное поведение игроков? Если суд примет сторону TSMC и применит серьёзные санкции, другие топ-менеджеры будут намного осторожнее с переходом в конкурирующие компании, особенно в странах с жёстким регулированием коммерческой тайны. Если же всё закончится мягким соглашением или делом, которое все забудут через полгода, вывод будет обратным: юридические угрозы — лишь один из инструментов давления в большой конкурентной игре.
Пока никто не может с уверенностью сказать, получит ли TSMC конкретное технологическое или рыночное преимущество от судебного преследования Ло или хотя бы предотвратит потенциальный ущерб. Но уже очевидно другое: переход одного человека из одного офиса в другой стал концентратом гораздо более крупных тревог. О хрупкости полупроводниковых цепочек поставок, о растущем вмешательстве государств в отрасль и о том, как мир постепенно делится на технологические блоки, где каждый хочет иметь свои фабрики и свои секреты.
Как бы ни завершилось дело в суде, история Ло вряд ли останется просто трудовым конфликтом между работодателем и экс-сотрудником. Это симптом эпохи, в которой секретность стала валютой, техпроцессы — стратегическим оружием, а каждое громкое кадровое решение превращается в очередной ход на гигантской шахматной доске глобальной технологической холодной войны.