Главная проблема Intel — не деньги, а пустые фабрики. Предупреждение Пэта Гелсингера остаётся актуальным
Можно сколько угодно вливать миллиарды в чипмейкера, но это не гарантирует технологического лидерства. Бывший генеральный директор Intel Пэт Гелсингер снова напомнил об этом, комментируя недавние инвестиции со стороны NVIDIA и правительства США: все эти деньги бесполезны, если они не помогают заполнить фабрики. Без реальных заказов на производство микросхем от сторонних клиентов любая господдержка превращается лишь в субсидии на электричество и красивые отчёты.
По словам Гелсингера, существует лишь один показатель, который действительно имеет значение: приводят ли эти сделки к строительству и загрузке новых фабрик в США. Всё остальное — шум. Именно по этому критерию стоит судить эффективность государственной доли в Intel и партнёрских соглашений с технологическими гигантами. К сожалению, несмотря на позитивную реакцию рынка, ни одна из последних сделок пока не включает чётких обязательств по загрузке производственных линий Intel.
Оптимизм вокруг госинвестиций выглядит заманчиво: американские компании якобы получат стимул размещать заказы на территории страны. Однако пока ни NVIDIA, ни AMD, ни другие крупные заказчики не объявили о конкретных планах использовать производственные мощности Intel Foundry Services. Как подчёркивает Гелсингер, политическое влияние — это не то же самое, что реальные заказы, и без этого любые субсидии останутся красивыми, но бесполезными декларациями.
Суть проблемы проста: фабрики — это не обычные заводы. Их экономика безжалостна. Каждая установка оборудования, каждая новая фотолитографическая машина стоит сотни миллионов. Чтобы такие инвестиции окупались, линии должны работать почти без простоев — загрузка менее 70% превращает производство в убыточное. Поэтому ведущие фабрики вроде TSMC или Samsung так тщательно следят за календарём заказов и заранее бронируют мощности для ключевых клиентов. Intel пока не может похвастаться таким же уровнем предсказуемости.
Гелсингер откровенно признал, что, возглавив компанию, он столкнулся с наследием пятнадцати лет неудачных решений. Intel потеряла технологическое лидерство, сделала ставку на неудачные процессы, а инженеры ушли на второй план. Восстановление требовало полного пересмотра производственной модели, разделения продуктовых и контрактных направлений, и, по его словам, минимум пяти лет на перестройку. Сейчас процессорный техпроцесс Intel 18A действительно стал символом прогресса — первые тестовые кристаллы и пакеты уже показывают результаты, — но само наличие технологии не означает готового рынка.
Закон CHIPS, запущенный при администрации Байдена, должен был ускорить возрождение американского чипостроения. Однако бюрократия и задержки в выделении средств сделали эффект противоположным. Гелсингер тогда открыто критиковал Министерство торговли за медлительность, объясняя, что каждый квартал промедления в поставках оборудования отбрасывает компанию на годы. И хотя деньги наконец пошли в отрасль, он подчёркивает: смысл господдержки только в том, чтобы она превращалась в реальные загрузки фабрик, а не в пустые обещания и церемонии с лопатами на фоне стройплощадки.
Чтобы «заполнить фабрики» на деле, Intel нужны три ключевых шага. Во-первых, якорные клиенты — крупные производители чипов, готовые гарантировать многолетние объёмы на продвинутых техпроцессах. Во-вторых, разнообразный портфель заказов, выходящий за рамки CPU: графические ускорители, сетевые решения, автомобильные чипы, промышленные контроллеры. И, наконец, жёсткие контракты с обязательствами по объёмам и срокам — только так можно обеспечить стабильную загрузку и окупаемость инвестиций.
Но чтобы привлечь таких клиентов, Intel должна доказать, что её технологии не хуже TSMC. Перенос дизайнов между фабриками — сложнейший процесс: это не просто смена логотипа, а изменение всего производственного цикла, от RTL до упаковки. Поэтому потенциальных партнёров интересует не только техпроцесс, но и надёжность поставок, совместимость IP, уровень автоматизации и контроль качества. Если Intel сумеет показать паритет по этим параметрам и гарантировать стабильные объёмы, то найдутся компании, готовые диверсифицировать производство.
Некоторые аналитики считают, что Intel нужно выбрать одну роль — либо быть фабрикой, либо производителем собственных процессоров. Гелсингер, напротив, уверен, что обе роли могут дополнять друг друга, если в компании чётко разделить внутренние и внешние потоки. В этом случае Intel сможет тестировать свои техпроцессы на собственных продуктах, быстрее отлаживать их и показывать клиентам реальные образцы, а не маркетинговые слайды.
Сейчас мяч на стороне нового руководства под управлением Лип-Бу Тана. У Intel есть шанс превратить 18A в коммерчески успешный стандарт и доказать, что американское производство снова может конкурировать на равных. Но, как сказал Гелсингер, деньги — это только билет на игру. Победу приносят не инвестиции, а загруженные фабрики, отлаженные процессы и довольные заказчики.