Exit 8 — экранизация одноимённой инди-игры ужасов — стал одним из самых обсуждаемых фильмов 2025 года в Японии. Премьера состоялась 29 августа, картина показала рекордные сборы среди лайв-экшен фильмов в стране, но вместе с успехом вызвала и волну критики. Главная причина — сцена с цунами, которую зрители сочли слишком реалистичной и болезненной. Дополнительное возмущение вызвало то, что создатели предупредили о возможных триггерах лишь спустя три дня после старта проката.
Игра Exit 8 вышла на Steam в ноябре 2023 года и быстро обрела культовый статус. Игроки оказывались в бесконечном коридоре токийского метро и должны были замечать «аномалии» — странности в окружении. Замечаешь правильно — табличка указывает новый выход, ошибаешься — возвращаешься в начало. Простая механика вкупе с тревожной атмосферой и редкими скримерами сделала проект хитом на Twitch и YouTube. Вскоре появились порты и даже VR-версия.
Фильм перенял базовую концепцию, но добавил новые психологические мотивы. Главного героя сыграл Казунари Ниномия, бывший участник бойз-бэнда Arashi и популярный актёр. Его персонаж — безымянный офисный работник с астмой, застрявший в рутине и переживающий страх перед отцовством. Как и в игре, он попадает в замкнутый цикл коридоров метро, где выжить можно лишь распознав аномалии. Но кино расширяет идею: это история и о равнодушии окружающих, и о том, как смартфоны отрывают людей от реальности, и о чувстве бессмысленности городской жизни.
Визуально фильм почти копирует игру: стерильные белые стены, холодный свет, прохожие с пустыми лицами, странные плакаты. Поклонники узнают некоторые «аномалии», а другие придуманы специально для картины. Есть и отсылки к классике хоррора вроде Parasite Eve, что порадовало старших зрителей. Почти вся история разворачивается в метро, создавая ощущение клаустрофобии и неизбежности.
Но именно сцена с цунами вызвала бурю споров. В отличие от игры, где была скорее символическая «красная волна» — намёк на Сияние, — фильм показывает бедствие максимально реалистично. Коридоры метро заполняет мутный поток с грязью и обломками. Вода стремительно накрывает людей. В одной из ключевых сцен мальчик оказывается в ловушке, а герой отчаянно пытается его спасти, усаживая на вывеску выхода под потолком. Камера фиксирует мальчика в позе эмбриона, среди мусора и хлынувшей воды — образ, который тяжело развидеть.
1 сентября, через три дня после премьеры, официальная страница фильма в X (бывший Twitter) опубликовала предупреждение о том, что некоторые эпизоды могут вызвать болезненные воспоминания о стихийных бедствиях. Для многих это стало слишком поздно. СМИ вроде Yahoo! Japan и J-CAST процитировали зрителей: «Если бы я знал, что там такое, я бы не пошёл»; «Почему не предупредили в день премьеры?» Другие указывали на рейтинг G («допустим для всех») от японского цензурного совета Eirin, задаваясь вопросом, как такая сцена могла его получить.
Критика затронула глубокие пласты памяти. В стране всё ещё свежи воспоминания о землетрясении и цунами 2011 года в регионе Тохоку, унёсших почти 20 тысяч жизней. Для тех, кто пережил катастрофу, сцена выглядела не как художественный приём, а как болезненный флэшбек. Часть зрителей посчитала, что обсуждение «культуры предупреждений» зашло слишком далеко, но большинство отметило: в фильме, который рекламировался массово и рассчитан на широкую аудиторию, подобная чувствительность необходима.
Обсуждение вскрыло и разницу поколений. Молодая аудитория восприняла цунами как зрелищный приём: «Кто ждал лёгкого намёка, как в игре, будет шокирован — тут всё в разы реалистичнее». Более старшие зрители, особенно связанные с регионами бедствий, осудили фильм за эксплуатацию трагедии. Для них вопрос стоит не только о свободе искусства, но и о его границах.
Тем не менее, скандал не ударил по сборам. Звёздный статус Ниномии, популярность игры и мощная реклама обеспечили полные залы. За пределами Японии Exit 8 уже показали на фестивалях вроде Канн. В августе американская компания Neon приобрела права на прокат, премьера в Северной Америке намечена на начало 2026 года. Там восприятие может быть иным: для зрителей, далёких от японского опыта цунами, сцена станет метафорой тревожности или просто впечатляющим хоррор-эпизодом.
Таким образом, Exit 8 превратился в большее, чем просто экранизация игры. Это дискуссия о границах реализма и ответственности художника. Нужно ли предупреждать зрителя заранее? Должно ли искусство шокировать любой ценой? Или важно учитывать историческую память и травмы? Ответы остаются открытыми. Но ясно одно: Exit 8 уже оставил след не только в прокате, но и в общественной дискуссии о том, что значит современный хоррор.